13 ноября 1918 г. в составе Регистрационного управления было создано первое подразделение радиоразведки - приемно-контрольная станция в Серпухове, его начальником являлся Х. Иванов. А в 30-е гг. радиоразведка обрела самостоятельность - ее подразделения вывели из частей связи и передали в Разведупр Штаба РККА, где организовали отдел радиоразведки.

13 ноября 1918 г. в составе Регистрационного управления было создано первое подразделение радиоразведки - приемно-контрольная станция в Серпухове, его начальником являлся Х. Иванов. А в 30-е гг. радиоразведка обрела самостоятельность - ее подразделения вывели из частей связи и передали в Разведупр Штаба РККА, где организовали отдел радиоразведки. Он руководил отдельными дивизионами особого назначения (ОРД ОСНАЗ), которые в годы Великой Отечественной войны стали основной организационной единицей радиоразведки.

Известно, что перед самым началом войны поступил приказ комплектовать кадрами 16 радиодивизионов ОСНАЗ. В ноябре 1942 года в состав внутренних войск были приняты от Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии полевые управления специальной службы и радиостанции ОСНАЗ. Они были переформированы в отдельные дивизионы спецслужбы, центральную и отдельную радиостанции войск НКВД. На них возлагались задачи разведки эфира, осуществления радиоперехвата, шифрованной радиопереписки, предварительной обработки этих данных с радиосетей и отдельных радиоточек.

После окончания войны сфера деятельности радиоразведки значительно увеличилась - ее начали вести не только с суши, но также с моря и воздуха. В бытность начальником ГРУ М.Захарова радиодивизионы ОСНАЗ объединили в более крупные структуры. А при С.Штеменко в ГРУ стали проводить активные научно-исследовательские работы по поиску путей доступа к источникам, пользующимся УКВ и СВЧ диапазонами. Кроме того, при нем в ГРУ появилась служба разведки ядерных взрывов, ее возглавил А.Устименко.

В 1954 году было создано отделение спецнаблюдения 2 отдела ГРУ, на базе радиодивизионов ОСНАЗ формируются подчиненные ему радиотехнические отряды. В мае 1955 года отдел радиоразведки ГРУ реорганизован в 6 управление ГРУ. В 1957 году вышла директива ГШ о переводе отдела спецнаблюдения ГРУ с 4 подчиненными радиотехническими отрядами в 6 управление Министерства обороны.

Однако наиболее полно радиоразведка стала использоваться с начала 60-х гг., когда начальником ГРУ назначили П.Ивашутина. При его непосредственном участии были реализованы крупные комплексные программы развития перспективных направлений радиоразведки - наземной, морской, воздушной и космической. Среди тех, кто руководил этими работами, можно назвать П.Костина, В.Кострюкова, Е.Колокова, П. Шмырева и других.

До распада СССР отряды ОСНАЗ подчинялись 1-ому отделу радиоразведки 6-го управления ГРУ. Этот отдел руководил так называемыми подразделениями ОСНАЗ, входившими в военные округа и группы советских войск в Венгрии, ГДР, Польше и Чехословакии. Под руководством отдела радиоразведки ОСНАЗ выполнял функции перехвата сообщений из коммуникационных сетей зарубежных стран - объектов радиоразведывательного наблюдения со стороны ГРУ.

Бытует мнение, что в советские времена в подразделениях ОСНАЗ проходили службу практически все отпрыски «народных руководителей». Публикуем отрывок из статьи нашего партнера «Белорусской деловой газеты»:

«…Утверждения некоторых военных, что дедовщина неискоренима, потому как уходит корнями в «гражданку», в ОСНАЗе, мягко говоря, были лишены всякого смысла. Здесь этой дедовщины, даже в самый ее разгул, пришедшийся на 70-80-е годы, не было. Существовала лишь некая традиция деления на «духов», «бойцов», «черпаков» и «дедов». И еще считались дни до приказа. Дальше этих невинных шалостей дело никогда не заходило, да и те тщательно скрывались от офицеров. Конечно, как и в любом человеческом сообществе, между солдатами возникали иногда мелкие конфликты. Драки, пьянки и прочие нарушения дисциплины пресекались на корню. А если и возникал у кого-нибудь синяк под глазом, то не чаще чем раз в два-три года. И это, смею вас заверить как бывший служащий этой самой части, было настоящим ЧП. Увольнение - каждые выходные. Вечером в пятницу подъезжали черные «Волги» и забирали великовозрастных детишек отъедаться домашними пирожками.

Про оперативные дежурства с прослушиванием вражеских частот следует рассказать отдельно. Представьте себе большой зал, где в два ряда расположены около трех десятков мощнейших радиоприемников и около пятнадцати магнитофонов. На каждый пост, где дежурят по очереди два-три солдата, приходится по два радиоприемника и одному магнитофону. Офицеры располагаются в «аквариуме» (стеклянной комнате) и присматривают за всем этим хозяйством со стороны.

Чем занимаются на дежурстве солдаты? Конечно же, прослушивают частоты с целью поймать переговоры какого-нибудь самолета НАТО с землей или выход в эфир станции штаб-квартиры НАТО в Брюсселе. Но это в первые полгода. Потом главным объектом наблюдения становились «вражеские голоса»: Севы Новгородцева, радиостанции «Свобода» и прорва разнообразных музыкальных каналов «разлагающегося Запада». Огромное антенное поле, располагающееся прямо за окном дежурного помещения, позволяло «поймать за хвост» практически любую волну. Первая и вторая «категории» военнослужащих в те годы «тащились» в основном от «тяжелого металла».

Прослушивание музыки и тем более «вражеских голосов» было строжайше запрещено, но уследить за этим не представлялось возможным. Пока офицер выходил из «аквариума», пока добирался до поста с целью проверить солдата, тот уже десять раз успевал сменить частоту. Кстати, одной из причин, почему в ОСНАЗ брали именно «золотую молодежь», думается, являлась именно возможность прослушивания всего, чего только душа пожелает. Дети министров и партийных руководителей были самыми стойкими ребятами в этом плане. Они довольно вольготно чувствовали себя при социализме и, естественно, не поддавались враждебной пропаганде.

«Слухачами» в ОСНАЗе называют тех, кто сидит на перехвате радиостанций противника, работающих на «морзянке». На эти посты попадали в основном призывники третьей и четвертой «категорий важности». Человеку со стороны кажется, что выучить азбуку Морзе довольно сложно. Все эти точки, тире - разве можно уловить невообразимое количество их комбинаций. Можно, и в армии уже давно существует эффективная система их усвоения. Эта система основана на мелодийном и ассоциативном восприятии окружающих звуков. Например, буква «а» звучит: «ай-даа», а цифра «4» - «чет-ве-ре-ти-каа». Иногда поток точек и тире преобразовывается в немыслимо запутанное словосочетание, понять которое в состоянии только настоящие «слухачи».

«Микрофоны» - это те, кто ловит разговор пилотов натовских самолетов, который ведется уже не на «морзянке», а на обычном английском. Эти посты находились в наиболее привилегированном положении, и сюда попадали главным образом призывники первой и второй «категорий». Кстати, в 1988 году, когда Горбачев начал массовое разоружение Советской Армии, «микрофоны», взаимодействующие с системой ПВО, были переведены на боевое дежурство. Эта мера была продиктована возросшим интересом натовских разведывательных самолетов к территории СССР. В 1988 году одному из «микрофонов» удалось даже перехватить разговор подобного самолета, запрашивавшего у командования разрешение на проникновение в воздушное пространство Советского Союза. Наглеца тут же запеленговали и передали на досмотр системе ПВО, а доблестный «микрофон» получил в подарок от командования именные часы.

«БП», как и «слухачи», комплектовались из третьей и четвертой «категорий» призывников. Разница заключалась в том, что «бэпэшниками» становились те, кто не смог освоить азбуку Морзе. «БП» - это «трели» различных зашифрованных звуков, наподобие тех, что мы слышим во время отправки факса. Никаких особых навыков в освоении этой воинской профессии не требовалось, и поэтому среди иерархии радиоперехватчиков она занимала самое последнее место.

«Сахарная» службы была у пеленгаторов. Точки пеленга находились не только в описываемой нами части, но и по всей необъятной территории бывшего СССР. Это маленькие подразделения в 10-20 человек с тихой домашней атмосферой внутри. Располагались они где-нибудь в поле и были подконтрольны фактически только лейтенантам, которые относились к солдатам, как к братьям родным. В пеленгаторы попадали практически все «категории» призывников. Но была одна особенность. На дальние точки командование ОСНАЗа часто отправляло солдат, склонных к нарушению воинской дисциплины, и поэтому туда особенно никто не стремился, предполагая, что там царит полнейший беспредел. Только спустя годы, когда пеленгаторы встречались со своими бывшими сослуживцами, неожиданно прояснялось, что дальняя точка - это вовсе даже неплохо…».

Есть такая профессия – слушать чужой эфир.
Фото РИА Новости

Обычно на этом месте в «НВО» публикуются воспоминания заслуженных полковников или как минимум капитанов, которые в годы холодной войны были причастны к великим и малым тайнам. Я званиями похвастаться не могу – дослужился всего-навсего до сержанта. Тем не менее к местам соприкосновения с «вероятным противником» я был ближе иных генералов. Видеть супостата – не видел (врать не буду), зато слышал каждый божий день.

Во времена холодной войны сеть радиоперехвата и пеленгации была развернута вдоль всей границы со странами НАТО, Японией и Китаем. Всех наших потенциальных противников подслушивали тысячи людей на сотнях объектов. Эта сила называлась, да и сейчас называется ОСНАЗом, или радиотехническими войсками особого назначения. Вкупе с агентурной и аналитической разведкой ОСНАЗ обеспечивал Министерство обороны и политическую разведку информацией о состоянии вооруженных сил сопредельных государств. До распада СССР части ОСНАЗа подчинялись 1-му отделу радиоразведки 6-го управления ГРУ.

С 1981 по 1983 год, во времена начала конца советской империи, мне довелось служить в ОСНАЗе Сухопутных войск на территории Германской Демократической Республики в 82-й Варшавской Краснознаменной ордена Александра Невского отдельной радиотехнической бригаде.

ВЕРОЯТНЫЙ ПРОТИВНИК

По штату дивизии в Советской армии полагалась рота радиоразведки, армии – батальон.

Группе советских войск в Германии (ГСВГ) была придана плюс к этому отдельная бригада ОСНАЗа. Моя бригада располагалась в городке Торгау, известном своим замком Хартенфельс XVI века и тем, что в 1945 году там произошла знаменитая встреча на Эльбе.

Бригада, помимо дислоцированных в Торгау батальона радиоперехвата и батальона синхронного пеленгования, включала в себя несколько отдельных батальонов. Например, на горе Броккен (1141 м над уровнем моря), где в Средние века, говорят, происходили общеевропейские шабаши ведьм. Или на горе Шнеекопф (987м), ничем сверхъестественным себя не запятнавшей. Именно на этой высоте в составе 220-го отдельного центра радиоэлектронной разведки я провел полтора года после школы младших специалистов (ШМС). Мой разведываемый объект назывался Сухопутными войсками США и для внутреннего осназовского употребления носил шифр «Самшит – С». Стоящий рядом армейский корпус Бундесвера назывался «Графит – С». Был еще «Самшит – Г», но это крайний случай: если кто заснул на посту, был пойман и внепланово отправлен чистить сортир.

Первые полгода после учебки я был простым микрофонщиком – подслушивал переговоры в УКВ-диапазоне на английском языке. Потом стал командиром отделения и на общественных началах (должность-то офицерская) выполнял обязанности военного переводчика. Благо полученные на гражданке и в ШМС знания позволяли…

Гора Шнеекопф, кстати, находится в Тюрингии – одном из красивейших мест Германии. Сверху открывался прекрасный вид на сопредельную территорию, населенную, по словам замполита, исключительно представителями агрессивного блока НАТО. Такими, как 8-я механизированная и 3-я бронетанковая дивизии США, многочисленные подразделения армейской авиации и ПВО, части военной полиции, объекты инфраструктуры – полигоны, заправочные станции, склады. И у каждой из этих составных частей имелась своя радиочастота в УКВ-диапазоне и чертова уйма радиостанций. Слушай – не хочу.

И мы круглосуточно слушали: на полигоне Вильдфлеккен около Вюрцбурга тренировались артиллерия и танки. С аэродрома Бамберг летала армейская авиация. В Фульде работала гарнизонная радиостанция воинской части с загадочным названием – 11-й Бронекавалерийский полк (БРКП). На самом деле это историческое название, сохранившееся в американской армии с XIX века. Никаких лошадей там, понятно, не осталось, а вот назначение сохранилось – тактическая разведка. Патрули бронекопытных пролеживали бока вдоль всей границы с ГДР и единственной доступной для нас формой их жизнедеятельности были spot reports – акынские доклады о замеченных на территории ГДР передвижениях: «Два пограничника с оружием типа АКМ следуют на север», «Автомашина типа КрАЗ следует на юг»...

В силу незамысловатости текста именно доклады БРКП становились в ОСНАЗе наиболее частым объектом приписок. Например, боец сладко проспал всю ночную смену и даже не был пойман за этим увлекательным занятием дежурным офицером. Но наутро надо как-то отчитываться – ведь никто не поверит, что все шесть часов в эфире стояла мертвая тишина. И боец, помусолив палец, сочиняет частоту и «рожает» очередных пограничников с АКМ, пеленгаторщик придумывал пеленг – «деза» (дезинформация) готова. В случае войны это, наверное, здорово подвело бы Советскую армию: по разведданным выходило, что бронекопытные так размножились, что от Балтийского моря до чешской границы лежат буквально плечом к плечу. Но войны между двумя Германиями не случилось.

БИТВА С «ГОЛУБЫМИ»

Самым заметным событием на Центральноевропейском театре военных действий (ТВД) в мирное время были осенние учения войск НАТО «Рефорджер» (Returning forces to Germany), то есть возвращение войск, выведенных из Европы после Второй мировой войны, обратно в Германию. Действительно, из Англии и США перебрасывались самолетами и морским транспортом тысячи солдат (боевая техника складировалась на месте). Из Штатов прилетала 82-я воздушно-десантная дивизия и с ходу вступала в бой... на стороне Варшавского договора.

По плану учений наши всегда начинали первыми. Точно так же, как на советских учениях «красные» воевали с «синими», у них «оранжевые» (orange) бились с «голубыми» (blue). Наши были «оранжевыми». Воевали на «Рефорджере» недели по две с несколькими оперативными паузами, необходимыми для передислокации войск и для того, чтобы разобраться, кто завтра будет воевать и на чьей стороне. Например, упомянутая 82-я воздушно-десантная дивизия под конец сбрасывалась уже «в оперативных тылах ГСВГ».

Для того чтобы уследить за тем, кто кому подчиняется, существовали посредники. У них были собственные радиосети, что облегчало наблюдение за ходом игрушечной войны. В конце каждых суток посредники сообщали координаты линии фронта. Эти данные считались в ОСНАЗе особо ценным разведматериалом, или попросту «ценняком».

Я тоже был в этом убежден, пока однажды ночью не застал группу офицеров за просмотром западногерманского телеканала ZDF. Сидевшие тесной кучкой в ленинской комнате специалисты по вооруженным силам США и ФРГ перерисовывали на свои планшеты... ту самую линию фронта, координаты которой как раз в это время пытались подслушать все посты и точки ОСНАЗа во всей Германии. Шел прямой репортаж из штаба учений, и натовские офицеры показывали положение «голубых» и «оранжевых» на картах. Впрочем, чему удивляться: 80% разведывательной информации можно добыть из открытых источников. А то, что добывали эту информацию товарищи офицеры вручную, объяснялось исключительно отсутствием видеомагнитофонов в тогдашнем СССР.

На перехват данных по «Рефорджеру» были брошены все силы ОСНАЗа. Развернули дополнительные посты, но, несмотря на полную отмену всех хозяйственных работ, людей все равно не хватало. Многие, как я, сутками не вылезали из здания приемного центра. Так что дней через десять у всех начинала потихоньку съезжать крыша. Подходит как-то солдатик и говорит:

– Послушай, у меня что-то странное. Евреи какие-то.

– Почему евреи?

– Они все время повторяют: «Абрамы, Абрамы. Три Абрама пошли туда, два Абрама пошли сюда».

При более внимательном прослушивании выяснилась интересная вещь: «Абрамы» оказались новейшими на тот момент американскими танками М-1 «Абрамс». Это был первый зафиксированный радиоразведкой случай появления новой техники на Центральноевропейском ТВД. Из-за этой информации я поехал в отпуск в СССР, что по меркам службы в ГСВГ было высочайшим поощрением для срочника.

За службу я пережил два «Рефорджера», и оба закончились одним и тем же. На вторую неделю учений «оранжевые» оказывалась в безвыходном положении и применяли тактическое ядерное оружие. «Голубые» в долгу не оставались.

…В тот раз все посты батальона дружно начали принимать NBC reports, то есть доклады о применении ядерного, бактериологического или химического оружия. Десяток ядерных ударов был нанесен «голубыми» по прифронтовой полосе «оранжевых». Средство доставки – артиллерия, координаты прилагаются. Планшетист с кипой бланков перехвата побежал к карте на КП привязывать взрывы к местности. Вернулся он с кривой ухмылкой:

– Ну, покойнички, поздравляю! NA 365859 – это координаты нашего батальона.

ОБРАТНЫЙ ПЕЛЕНГ

Вообще скучать в ОСНАЗе не приходилось. Помнится, стояла зима 1982 года. Генерал Ярузельский только что ввел в Польше военное положение. Ночь, в помещении приемного центра, несмотря на запрещение курить, хоть топор вешай. Радиооператор вдруг стаскивает с головы наушники и орет:

– Первый пост, пропеленгуй частоту 4595! По-польски говорят.

Первый пост, а им в ОСНАЗе традиционно является пеленгатор, просыпается и бодро отвечает:

– 225 градусов.

– Как 225, Польша же на 45? – Это уже ДКП (дежурный по командному пункту), без сапог примчавшийся с командного пункта ввиду необычности происходящего. – Записать успел?

Радиооператор включает огромный магнитофон «Звук – 1М» (вес 50 кг, сделан исключительно из железа) на перемотку назад, погнутые многими поколениями осназовцев катушки угрожающе скребут по верхней панели. Наконец он находит нужное место, и сквозь радиопомехи и шумы от некачественной пленки действительно слышится характерная польская речь с обилием шипящих.

«Ценняк»! Это же означает, что на территории ФРГ втайне от мировой общественности готовят диверсантов против братской Польской Народной Республики! Информация уходит «на самый верх», однако вместо благодарностей, внеочередных отпусков и новых звезд на погоны «с самого верха» вскоре приезжают хмурые мужчины гражданской наружности. Это представители оборонного завода, в свое время произведшего на свет наш пеленгатор. Они-то и сообщают, что их изделие наряду с массой положительных черт имеет одну отрицательную. Иногда в железном чреве пеленгатора какие-то шарики заходят за какие-то ролики, в силу чего он начинает выдавать на экран «обратный пеленг», отличающийся от истинного на 180 градусов.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ

Первая декада ноября 1982 года выдалась на нашей горе сухой и бесснежной. В роте по какой-то причине был некомплект народа, так что мне приходилось сидеть на обычном посту (два приемника, один магнитофон) и одновременно ходить старшим смены. Дело это не особенно хлопотное – надо довести 30 человек от столовой до приемного центра (ПЦ). Дальше – забота ДКП. Утром 10 ноября после смены с двух ночи до восьми утра привожу личный состав в обратную сторону на завтрак и ложусь спать...

Только глаза закрыл – растолкал дневальный: «Тебя на ПЦ срочно». Поминая незлым тихим словом чертову родню, надеваю «пэша» – зимнюю полушерстяную форму, мотаю портянки, натягиваю тяжелые юфтевые (тогда в ГСВГ только такие выдавали) сапоги и топаю, куда послали. Только вошел (там дверь железная с переговорным устройством – первый на моей памяти домофон) – под нос суют свеженький бланк перехвата. Обычный лист плохонькой бумаги А4, разграфленный радиотелеграфистом при помощи карандаша – ОСНАЗ пишет только карандашами, так быстрее, чем ручкой. На бумаге – английский текст, как его принял на слух радиотелеграфист, у которого с английским проблемы. Он в словах «лав» и «мани» по три ошибки делает, только «фак» грамотно пишет. Продираясь через его текст, перевожу:

«Вооруженные силы НАТО на Центральноевропейском ТВД приведены в состояние повышенной боеготовности по поводу политической нестабильности в странах Восточного блока». Опаньки! Какая у нас может быть политическая нестабильность?

А вот ДКП сразу понял – догадлив был майор! Сразу в бригаду, в город Торгау звонить побежал. Оттуда, не будь дураки, запросили подтверждение:

– Кто принимал?

– Рядовой Колташев.

– Кто переводил?

– Младший сержант Осипов, – отвечает ДКП и смотрит на меня, как «тройка» НКВД на врага народа.

– А где офицер-направленец по американскому сухопутью?

– Простудился, с температурой внизу (на горе постоянно жили только солдаты, офицеры и прапорщики квартировали в долине, 40 минут на автобусе) лежит.

– Мать-мать-мать! Магнитофонная запись есть?

– Так точно, есть!

– Прокрутить по телефону! Да, прямо в трубку!

Хватаем тяжеленный магнитофон и бегом тащим из аппаратной на КП. В Торгау пока ищут настоящего переводчика, который ВИИЯ СА заканчивал. Мы успели раньше. Прокрутили – перевод подтвердился, отлегло от сердца...

Ну и закрутилось – обычная работа. По ту сторону границы как с цепи сорвались: военная полиция колонны по автобанам проводит, бронекавалерия вдвое больше спот репортов выдает. Докладывает не только о гэдээровских пограничниках с «Эйкейэм тайп оф уэпон», но и об их собаках. Короче, тут и два часа дня, приходит смена с усилением – уже в касках и при АК-74. Обычно такое у нас только на крупных натовских учениях вроде «Рефорджера» или «Винтекса» раньше бывало. И переводчик-двухгодичник с сопливым носом нарисовался. А мы строиться выходим, кончилось дежурство. Вот тут нам и объявили: так мол и так, камень на камень, кирпич на кирпич, умер наш Брежнев Леонид Ильич… Всему советскому народу об этом только на следующее утро с прискорбием сообщили.

Я, помнится, кроме удивления, ничего не испытал. Надо же: я едва родился – он уже генсек, я в школу пошел, «Целину» и «Малую землю» прочитал, в армию загремел – а он все генсек. И вдруг – помер. Да еще в мое дежурство...

P.S. Бригаде, в которой я служил, после распада СССР повезло. Когда из Германии выводили войска, ее не расформировали, как многие части, а вывели в Смоленскую область, в Вязьму. Там под именем 82 ОРТБРОСН бригада и служит. А что: опять, можно сказать, на западных рубежах…

С ДНЁМ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ!

(Начало.
Продолжение здесь: Часть 2. Личная -
Окончание здесь: Часть 3. А теперь – немного юмора. - )

ЧАСТЬ 1. ОФИЦИАЛЬНАЯ.

Сегодня, 5 ноября – День военного разведчика, установленный приказом Министра обороны РФ № 490 от 12 октября 2000 года.

Разведчик – это очень древняя профессия. Она играла очень важную роль еще в Древней Руси. Тогда для того, чтобы собирать необходимую информацию, привлекались гонцы, послы и воинские отряды.
В 1654 году вышел Приказ тайных дел, который стал прообразом разведывательного управления того времени.
В начале 19 века, в 1810 году в России был создан первый разведывательный орган — Экспедиция секретных дел при военном министерстве.
1 ноября 1918 года Реввоенсоветом Республики был утвержден штат Полевого штаба Реввоенсовета Республики.

5 ноября штат был введен приказом Реввоенсовета Республики № 197/27. В составе Полевого штаба Красной Армии приказом Реввоенсовета Республики было образовано Регистрационное управление (Региструпр) для координации усилий всех разведорганов армии: Военно-стратегического отдела Оперативного управления Всероссийского Главного штаба, Разведывательного отделения Оперативного отдела Наркомата по военным делам, Разведывательного отделения Оперативного управления Высшего военного совета. С этого дня ведет свою историю Главное разведывательное управление Генштаба Вооруженных Сил РФ, которое является прямым преемником Региструпра.

В настоящее время военная разведка входит в структуру Генерального штаба Вооруженных Сил России.
Разведка — это «глаза и уши» вооруженных сил, основное средство получения информации.

Шестое управление (электронная и радиотехническая разведка).
Включает Центр космической разведки. В составе управления находятся подразделения особого назначения ОСНАЗ .
Подразделения ОСобого НАЗначения - выполняют задачи радио- и радиотехнической разведки.
13 ноября 1918 г. в составе Регистрационного управления было создано первое подразделение радиоразведки — приемно-контрольная станция в Серпухове.
В 30-е гг. радиоразведка обрела самостоятельность — ее подразделения вывели из частей связи и передали в Разведупр Штаба РККА, где организовали отдел радиоразведки. Он руководил отдельными дивизионами особого назначения (ОРД ОСНАЗ), которые в годы Великой Отечественной войны стали основной организационной единицей радиоразведки.
После окончания войны сфера деятельности радиоразведки значительно увеличилась — ее начали вести не только с суши, но также с моря и воздуха. Наиболее полно радиоразведка стала использоваться с начала 60-х гг., когда были реализованы крупные комплексные программы развития перспективных направлений радиоразведки — наземной, морской, воздушной и космической.
(По материалам открытых интернет-источников)

В следующем клипе в достаточно наглядной форме проиллюстрирована работа
частей и подразделений ОСНАЗ ГРУ: